ТЕКСТ: АНТОН ШИХАНОВ
Петербург - удивительно осенний город. Именно таким, пасмурным, серым, с закованными в гранит каналами и имперскими постройками со смешением эпох и стилей он видится многим. И виной тому - та атмосфера, которую создали герои вымышленные и настоящие.
По здешним улицам, мучимый сомнениями, ходил Родион Раскольников, когда-то в своём вязаном свитере, мерил шагами Питер Данила Багров, здесь звучала (и до сих пор звучит) музыка протеста и перемен, рожденная в недрах Ленинградского рок - клуба. И в то же время, на расстоянии вытянутой руки - наследие великих зодчих канувшей в Лету империи: гениальные творения Росси, Монферрана и других.
Если и есть в России город, в котором так остро чувствуется История, то это здесь, где все смешалось воедино: прошпекты Петра, вельможные палаты фаворитов Екатерины, замерший на брусчатке печатный шаг революционных матросов, эхо войны, сумрак девяностых и величие атмосферы, которая впитала в себя все - от туберкулёзного ада Петербурга Достоевского до ярких Алых Парусов современности.
В этом смысле город - вне времени. И вечен.
По нему можно бродить без определенной цели и не замечать, как стрелки на часах делают круг за кругом и лишь по зажигающейся иллюминации догадываться о наступлении вечера, когда в магазине купцов Елисеевых без участия пианиста играет рояль, в соседнем с ним переулке черный бронзовый кот на карнизе второго этажа ждет брошенной туристом на счастье монеты, а бронзовый же фотограф запечатлевает все это на пластину старинного дагерротипа, в том числе и то, как нищие побирушки обшаривают мостовую в поисках брошенных мимо монет. И совсем рядом - другие приметы: гигантские пальцы могучих атлантов, держащих крышу Эрмитажа, фонтаны в Летнем саду и многое другое.
Затихает звук шагов в твоем воображении, превращаясь в мерный стук колёс Сапсана о полотно железной дороги. И еще долго в памяти - вечерние огни на Миллионной, спешащие сквозь парк люди на спектакль в Александринку и тепло руки, которая ведет тебя по этому городу, который, через какое-то время вновь живет лишь в твоем воображении.